– Уходи! – скомандовал он.

Последовал ответ, такой ужасный, какого он даже не ожидал – взрыв испуга, грохнувший, как молот, опрокинувший его на песок, словно ничтожного, извивающегося червяка. Юноша ударился головой о скалу, но даже не заметил этого. Дракон испугался, словно ягненок, закружился в небе, сбитый с толку, потом развернулся и скрылся за вершинами холмов. Лес расцвел исполинским черно-красным цветком огня и дыма.

Мгновением позже прокатился гром. Дым столбом поднимался в небо – широченным, густейшим столбом, подсвеченным снизу языками пламени. Слышались резкие удары – это от жара лопались стволы деревьев.

Золото?

Теперь уже тише, с сомнением, но все же настойчиво. Рэп не думал, что дракон сдался. Он просто удивился.

Сагорн навис над Рэпом, глядя на него с выражением мрачной ярости на лице. Мертвенно-бледное его лицо лоснилось от пота, костлявый нос и скулы дополняли сходство со страшной маской.

– Дурак! Думал, я от испуга выдам тебе слово?

Рэп силился подняться. Где-то позади сознания он ощущал драконьи мысли: тварь бормотала что-то про золото, про древние клады двуногих... Это была даже не речь – просто поток мыслей, но эти мысли наполняли голову юноши громоподобным металлическим эхом, так что для собственных мыслей места уже не оставалось.

– Думал, что можешь драконом управлять! – выл Сагорн. – Собирался вытащить из меня слово.

Рэп в отчаянии кивнул и кое-как встал на колени.

– Может, у меня бы и вышло, но он уверен, что у нас есть золото.

Сагорн согласился:

– Малейший намек на золото сводит драконов с ума. Даже ты, недоумок, должен это знать. Доводит до экстаза. Металл им необходим, чтобы продолжить метаморфозы, а золото нужнее всего.

– А у нас есть золото? – с подозрением поинтересовался Гатмор, придвигаясь к старику.

Сагорн неотрывно смотрел на Рэпа.

– У Тинала есть.

– Что? – завопил Рэп.

– В Финрейне он снова кое-что украл для Андора, для этого мота и волокиты. – Старик закрыл глаза и как будто сжался. – Перед тем как уйти, он положил монеты в рот.

Рэп завыл. Он, всхлипывая, поднялся на ноги.

Пламя над холмами ревело все громче. Деревья взрывались, дым собирался в огромные черные тучи. Далеко наверху клубы дыма относило к западу. Дракон приближался.

– Но зачем? – Рэп требовал объяснений. Нахмурившись, Гатмор взял Рэпа за руку.

– Он почти всегда так поступает, – горестно проговорил Сагорн. – Только так любой из нас может что-то сохранить для себя. То, что внутри нас, уходит с нами, и вот Тинал обычно прячет монеты. Вернувшись, он будет иметь хотя бы это. Вспомни, он всего лишь удачливый вор.

– И дракон может чуять это золото?

– Видимо, этот может. Драконы не совсем безмозглые твари. У них есть собственная воля и разум. Этот способен чуять золото Тинала.

Золото!

Волна разорвала мозг Рэпа, и он свалился на песок. Может ли дракон слышать его мысли, как он слышит драконьи? Лучше бы Сагорн не говорил про золото.

– Тогда вызывай Тинала. Мы выбросим монеты и убежим.

Огонь двигался по лесу к перекрестью холмов, обозначая перемещение дракона. Сагорн покачал головой.

– Бесполезно. Испробовав золота, дракон опустошит все вокруг на целые мили. Его экстаз будет продолжаться несколько дней, пока не закончится следующая стадия метаморфозы. Нам не спастись.

– Ну, тогда выкладывай ему свое проклятое слово! – взвыл Гатмор. Внезапно он уяснил себе ситуацию.

– Нет! – упирался старик. – Я уже слишком старый. Мне оно самому нужно.

– Недолго тебе им пользоваться! Вот он летит.

Над холмами сквозь последние деревья мелькнуло серебро, и во всей своей красе появился дракон – немыслимой длины летящая стрела. Не замедляя полета, он начал спускаться вдоль склона с такой скоростью, что скаковая лошадь рядом с ним показалась бы черепахой. Со сложенными крыльями тварь напоминала огромного серебристого червя. Каждая чешуйка сверкала на солнце, даже на расстоянии чувствовался жар.

В отчаянии Рэп собрал всю свою силу и скомандовал:

– Назад!

Монстр опешил, распустил крылья, чтобы затормозить, из-под когтей полетел град песка и камней. Дракон сел на задние лапы, высокий как замок, брызжущий сполохами белого огня. Мощные ответные волны яростно ударили в мозг Рэпа. Юноша чувствовал себя беспомощным, как тогда, в прибойном рифовом накате. Он пошатнулся, и если бы не стальная хватка Гатмора, то снова упал бы на землю.

Ишист? – появилась мысль. – Двуногий разговаривает? Он Ишист?

Кривые серебряные когти на передних лапах зарылись в землю. Дракон задумался. Его громадная спина выгнулась. Рэпу невольно представилась собака, впервые встретившая ежа. Мощная треугольная голова раскачивалась из стороны в сторону. Вокруг дракона песок потемнел, потом начал плавиться. Над землей дрожали горячие воздушные потоки, под брюхом змея запузырилось стекло.

– Слово! – завопил Рэп.

– Скажи мне свое! – потребовал Сагорн.

Рэп собрал остатки мужества. Пусть он распоследний дурак, слабый и малодушный, но слова он не выдаст. Даже в смертельной агонии.

– Нет! Помнишь, что сказал Андор при встрече с гоблинами? Теперь моя очередь сдавать карты, Сагорн. Сейчас нужен мой талант, а не его. И не твой! Мой! Но мне нужна сила. Больше силы!

Вот оно, ради чего он заставил Джалона идти и заловил его в сети, но сам-то он думал, что это будет чистый блеф. Ему-то казалось, что он и так сможет управлять драконом, но страх вынудит Сагорна сказать ему слово Пятерки. Но теперь это уже не игра. Он не был способен управлять драконом: с тем же успехом он мог бы попытаться победить чудовище в кулачном бою. Впрочем, будь он даже адептом, то и тогда вряд ли смог бы пересилить змея. Победить дракона сумеет, наверное, лишь настоящий волшебник.

Упрямец Сагорн выглядел изможденным, в лице не было ни кровинки. Взгляд его метался по утесу.

– Здесь должна быть пещера, должна, – бормотал он. – Если я спрячусь, то Тинал не будет заметен.

– Нет! – Рэп подскочил к старику и схватил его за костлявое плечо. – Это не поможет, сам знаешь. Он пустит огонь во все щели. Говори! Сейчас же, или мы все умрем.

Нет, не Ишист, – решил дракон, – двуногий не Ишист.

Дракон продвинулся вперед, разбрызгивая расплавленный камень. По склону потек ручей кипящей лавы. Колючие кустики исчезли в языках белого пламени. Сагорн заскулил и наклонился к Рэпу.

– Ну? Говори! – выкрикнул Рэп.

– Не могу! Больно!

Рэп встряхнул его, как мешок с перьями.

– Через две секунды станет гораздо больнее!

Старик, ополоумевший, оглушенный, сломленный, вдруг бессильно повис на плече у Рэпа. Из его глотки вылетали булькающие звуки, как при эпилептическом припадке. Юноша рывком поставил его на ноги.

– Сагорн! – заорал он. – Говори!

Дракон был уже совсем рядом и продолжал приближаться с бешеной скоростью – быстрее, чем пикирующий сокол. Ярче и ярче сверкали глаза-самоцветы.

И тогда Сагорн кое-как приподнялся, чтобы только пролепетать Рэпу на ухо слово силы.

2

Новое слово силы, оно сравнится только с ударом молнии. Больше ни с чем. На один миг, неуловимый и вечный, Рэп подумал, что перестал существовать. Свет превратился во тьму, в торжественной тишине зазвучала музыка. Будто заиграли фанфары и колокола в глубокой, глубочайшей тишине, словно потаенные мысли гор. Как звезды, одинокие в своей ледяной вышине. И боль. И экстаз.

Но... не время наслаждаться ощущениями. Он поднял голову, дракон кружил прямо над головой, драконий жар обжигал лицо. Одежда задымилась. Сагорн и Гатмор с воплями кинулись прочь. Гигантские адамантовые глаза светились нечеловечьим разумом, убежденным в безмыслии двуногих козявок, сплетенным из чуждых эмоций, которых человеку никогда не постичь. Широкая пасть открылась, на гранях хрустальных зубов заискрились отсветы нутряного драконьего жара. Сияли раскаленные металлические чешуи.