Рэп с остервенением воткнул вилку в оленью голову. Тут один из оленьих глаз моргнул и грустно уставился на него. Рэп вопросительно взглянул на волшебника, но того, казалось, занимала только мешанина в тарелке, напоминавшая вареное птичье гнездо. Ишист, как подумалось Рэпу, имел своеобразное чувство юмора.

Атальриан заметила его замешательство.

– У вас достаточно острый нож, мастер адепт?

– Острейший, сударыня. Такое удовольствие беседовать с вами, что я забыл о своих обязанностях.

– О, как мило. Но папа всегда говорил, что разум – лучшая приправа и еда без интересной беседы безвкусна, как без соли. А кто теперь проконсул Феерии?

– Леди Оотиана, сударыня.

– О! – Казалось, Атальриан отшатнулась и напряженно посмотрела на Ишиста, потом обвела взглядом детей. – Не смей делать это на столе, Шас. Марш в стойло. Мы с дорогой Оотианой вместе учились играть на скрипке. Как она?

Рэп выругался про себя.

– Очень хорошо, мадам.

– Я забыла... она вышла замуж за того силача? Как его звали? Йоделло?

Хитрое притворство...

– Да, мадам.

Атальриан прикусила губу и, казалось, перелистывала страницы памяти.

– Он очень симпатичный. Для мужчины даже слишком, вы знаете.

– Да, мадам.

Атальриан подняла на него прекрасные опаловые глаза, в них блестели слезы.

– Он хотел, чтобы я вышла за него замуж, но папа обещал меня младшему сыну консула Аппиноли.

Ишист нахмурился.

– Дорогая моя...

– Как же он разозлился, когда я сказала, что уж лучше выйду замуж за гнома! – Она испуганно посмотрела на Ишиста, словно вдруг поняла, что сказала что-то не то. Потом улыбнулась: – И была права.

Она одарила супруга очередным поцелуем.

Беседу прервали двое мальчиков, которые устроили драку из-за крысы, а потом в пылу сражения разорвали ее пополам. Дарад мгновенно отъехал на стуле от стола и извергнул все, что было съедено, чем спровоцировал Гатмора на подобное же действие. Очень некрасиво. Но еще хуже выглядело, когда дети бросились все это подчищать.

6

Гости стоя провожали Атальриан с выводком, которую рассерженный Ишист попросил удалиться. Стол, стулья и сервиз моментально исчезли, остался только стул волшебника.

Очевидно, пришло время поговорить о деле. Рэп вышел вперед, товарищи сопровождали его как почетный эскорт. В нем заключалась вся их надежда на спасение. Одновременно фавн явился и причиной их неприятностей, ведь это он использовал волшебную силу против дракона. Он нарушил Протокол, по которому жила Пандемия.

Рэп остановился перед крошкой-волшебником, который восседал на высоком стуле и ковырял в зубах рыбьей косточкой. Стул был настолько большой, что грязные голые пятки гнома даже не свисали, а торчали с сиденья. Выпученные черные глаза были непроницаемы.

Очень грубо гном произнес:

– Спасибо, мастер Рэп. Премного вам благодарен.

Это не значило ровным счетом ничего. Не за что было благодарить юношу, он ничего не сделал – это была какая-то хитрость. А все-таки зачем волшебнику уловки?

– За что, господин?

Тут Рэп вспомнил, что не стоило награждать гнома титулами. Но Ишист только пожал плечами и обратил взгляд на двух застывших джотуннов.

Рэп понимал, как им тяжело. Они с детства были знакомы с гномами. Во всех городах Империи живут гномы. Они успешно вытесняют крыс и мышей и утилизируют весь мусор. Почти на каждый большой корабль берут одного-двух гномов, но в Краснегаре гномов не было. Рэп, пока не вырос, не видел гномов, а повстречав, просто включил новую расу в свой реестр, точно каких-нибудь троллей или феери. Но каково было Гатмору и Дараду, с дрожью ожидающих решения своей участи от старого вонючего оборванца? Все равно что дворняга забралась на Опаловый трон и лает оттуда, требуя повиновения. Самое смешное, что Ишист и вправду напоминал мопса: такие же выпученные глаза, приплюснутый нос и мелкие зубы.

Рэп со страхом понял, что волшебник может, наверное, прочитать его мысли.

Мерзкий старикашка отбросил кость и почесал волосатую грудь.

– Моряк, ты нечаянно впутался в тайные дела, которые тебя не касаются. Ты ни в чем не повинен. Можешь идти, ты свободен.

Гатмор помрачнел, стрельнул глазами на Рэпа и сказал:

– Я подожду своего матроса.

– Как хочешь.

– Нет! – сказал Рэп. – Ради Бога, кэп...

– Остаюсь.

Гатмор сложил руки на груди и выпятил челюсть. Весь его вид демонстрировал упрямство. Рэп увидел, что спорить бесполезно, и снова остро ощутил вину из-за того, что навлек на своих спутников такие опасности.

Гном перевел взгляд на Дарада.

– Так-с, теперь у нас проблемка с золотом. Вызывай Тинала.

Дарад с трудом оправился от шока и с укором взглянул на Рэпа.

– Он не говорил мне, – сказал Ишист. – Если ты сам не выполнишь приказа, мне придется заставить тебя, и тогда тебя ждут неприятности.

Сработало. Дарад словно врос в пол, оставив вместо себя трясущегося Тинала. Как всегда небритый, с нечесаными сальными космами, он пытался унять дрожь, обхватив себя руками. Потом вдруг замер, в ужасе глядя на гнома. Его лицо постепенно бледнело. Зубы стучали, отбивая странную дробь.

Где-то заревел дракон, а потом и другой.

Выпростав руку из длинного рукава, Тинал что-то выплюнул в нее и спрятал в рукав обратно.

– Дай сюда.

Снова рев. Ближе. Маленький вор, спотыкаясь о длинное платье, засеменил к волшебнику. Он вложил золото в руку гнома и быстренько ретировался. Ишист подбросил монеты; они брызнули золотым салютом и исчезли. Драконий рев затих.

Минуту или две волшебник печально рассматривал Тинала.

– В твоей голове, босяк, полно не слишком лестных мыслей о гномах. До чего охота тебя... ну ладно. Не люблю, когда вокруг замка шатаются ворюги. Позови Андора.

Перед тем как исчезнуть, Тинал успел кивнуть, но так и не сказал ни слова. А что он мог сказать? Он думал лишь об одном – что удачно отделался.

Андор приподнял полу одеяния и перекинул через плечо – и вот это уже не обыкновенное платье, а элегантная накидка. А вот он и сам – выбритый, вымытый, причесанный, подтянутый.

– Большая честь для меня – увидеть знаменитого погонщика драконов...

– Тихо! – Гном наморщил нос так, что от него, как старая штукатурка, стала отваливаться грязь. Он взглянул на Рэпа. – Один хуже другого. Хочешь, чтобы они с тобой остались, или я могу выбросить это из головы?

Рэп переспросил:

– Что вы имеете в виду, мой господин?

Ишист пожал плечами и приказал Андору:

– Тогда вызови Сагорна.

Андор заколебался:

– Ваше...

– Еще одно слово, лизоблюд, и я превращу тебя в тролля.

– Но старик...

– Знаю. Вызывай.

Андор раскрыл рот, потом, видно передумав, понимающе кивнул и растворился.

Лицо Сагорна было пепельно-серым, такое может быть только у джотунна на пороге смерти. Он зашатался – вот-вот упадет. Но не успел Рэп и шевельнуться, чтобы подхватить старика, как волшебник уже все сделал. Сагорн выпрямился. На щеках заиграл румянец, глаза открылись. Он глубоко вздохнул и потянулся. Теперь лицо его выглядело здоровым. Сагорн вдруг помолодел лет на десять.

Старик долго смотрел на гнома, то ли выжидая, чем окончится превращение, то ли привыкая к новому состоянию. Потом поклонился.

– Искренне благодарен, волшебник. Похоже, что вы не пропустили ни одной моей болячки. – Даже голос его звучал громче.

Ишист почесал бороду, выковыривая оттуда объедки и гнилье.

– Я столкнулся кое с какими проблемами, о которых ты не подозревал. Опухоли, например.

Сагорн согнулся в новом поклоне, а в светло-голубых глазах промелькнул радостный задор.

– Я-то думал, что предсказание про дракона возвещает мою смерть, а оказывается, оно сулило мне новые силы. Каюсь, у меня было предубеждение насчет гномов, погонщик драконов, но теперь я буду относиться к ним по-другому.

Гном воспринял это скептически, но поблагодарил. Потом обратил взор на Рэпа.